Марионетки в ящике - Ли Льеж

Сора съёжилась, а Куница молча положил руку ей на плечо. Это что ещё за нежности, с какой стати?

– Значит, Бен в опасности, – резюмировала Козетта. – Он не знает, что письмо предназначалось ему. Что будем делать?

– Мы не должны сообщать номера друг другу, – Куница то ли отвечал на её вопрос, то ли начал совершенно новую тему, – но из этого списка всё становится более или менее ясно. Козетта, ты – Убийца, да?

– А ты Проводник, – Козетте не понравилась его интонация, – хорош проводничок, не смог нас до деревни довести. А ты, Сора? Я не сильна в японском, но ты, наверное, Жертва?

– Ли – Вор, – не отвечая на прямой вопрос, отрешённо произнесла Сора.

– Точно, – кивнул Куница, – остаются Предатель и Приманка…

– Давайте найдём Бена, а потом обсудим, кто из нас кто, – Козетта ещё раз окинула взглядом комнату, не увидела больше ничего интересного и пошла к двери.

У нижней ступеньки лестницы стоял Ли и переминался с ноги на ногу. Он жалобно посмотрел на Козетту, спускавшуюся первой, и губы у него затряслись.

– Ли, пожалуйста, хватит плакать! – девушка отвела его рукой и прошла мимо. – Сил уже никаких нет!

– Вы живы? – дрожащим голоском проговорил Ли.

– Нет, мы все умерли. А это наши призраки! – Козетта не обернулась. Сейчас ей меньше всего хотелось считаться с тонкими чувствами Моргана-младшего.

Бен обнаружился в гостиной. Он сидел на диване, скрестив руки на груди, а перед ним стояла нетронутая чашка чая.

– С тобой всё в порядке? – Козетта торопливо обошла вокруг стола и примостилась на стул напротив Бена.

Тот хмуро кивнул. Лицо у него было серое, усталое.

– Мы тут выяснили, что марионетка №7 – это всё-таки ты, – тихо сказала Сора. – Ошибки не было. Прости, Бен, это я виновата. Я должна была сразу тебе сказать…

Бен не ответил и отвернулся.

– С тобой точно всё хорошо? – зачем-то снова спросил Куница.

– Хорошо, – выдавил из себя Бен. Голос у него был какой-то чужой, злой и напряжённый.

М-да, чувствительная натура. Козетта недовольно вздохнула и взяла себе кусок пирога. Ужасы ужасами, а поесть всё-таки нужно.

– Рада, что у тебя, Бен, не пропал аппетит, – съязвила она.

Юноша повернул голову и не мигая посмотрел на неё. Поймав его взгляд, Козетта закашлялась. Глаза у Бена стали жуткими и пустыми, как две стекляшки, в них больше не было ни мысли, ни чувства.

– Со мной всё хорошо, – сказал Бен и улыбнулся.

Когда совсем стемнело, Козетта закуталась в тяжёлый клетчатый плед и вышла из дома. Со ступеньки перед портиком было хорошо видно небо: в кои-то веки не пасмурное, а звёздное. Козетте было тепло и немного грустно: она жалела о том, что не догадалась захватить с собой чашку горячего чая или кофе. А лучше бы глинтвейна с корицей и анисом… Но чего нет, того нет.

Она сидела так уже минут двадцать, когда сзади кто-то подошёл. Козетта слегка повернула голову, увидела голени в чёрных чулках и ужасных коричневых туфлях, по которым легко опознала Сору.

– Можно к тебе? – спросила японка.

Козетта пожала плечами, и с них сразу же сполз плед: садись.

Сора, как всегда, не расставалась со своей ненаглядной куклой. На девушке была только шерстяная кофта на пуговицах, тогда как кукла нарядилась по всей форме: кожаные сапожки, тёплое пальто, шарф и шапочка.

– Боишься, что она простудится? – добродушно хмыкнула Козетта.

Сора беззащитно улыбнулась:

– Ну да, боюсь.

Они помолчали несколько минут, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Козетта поймала себя на мысли, что ей редко доводилось побыть одной – вот так, по-настоящему одной, когда рядом нет никого, кроме молчаливого и погружённого в свои мысли друга. Пахло осенью, прелой землёй… и, кажется, немного кровью?

– Странный сегодня день, правда? – в унисон её мыслям произнесла Сора. – Бесконечный какой-то.

– Да, нескончаемый. – Козетта пошевелила туфлей мёртвую траву с выцветшими и поникшими васильками. – Можно задать личный вопрос, Сора-тян?

Сора выпрямила спину.

– Задавай. Вопрос про Хину, верно?

– Да. Как именно ты убила свою подругу? – Козетта поплотнее закуталась в плед и торопливо добавила: – Ты можешь не отвечать, если не хочешь. Вот я… первого мерзавца убила ножом. Это был мой отчим…

– А я сирота… – тихо пробормотала Сора, глядя в небо.

– … второго уже сознательно, из пистолета. Из его же личного пистолета. Я очень хорошо стреляю. – Козетта не понимала, откуда взялось столько слов, почему они так теснятся у неё в горле и рвутся наружу. – Я не собиралась становиться наёмной убийцей. Но не буду врать, что меня принуждали, заставляли и так далее… Принуждал меня только отчим, за что и поплатился. Потом я уже сама поняла, что иначе мне, видимо, не выжить…

– Я бы не выжила в Японии. Мне пришлось уехать. А она не понимала… – Сора то ли слушала, то ли не слушала её.

– …Потом я встретила человека, который предложил использовать мои способности на пользу… определённой части общества. И я согласилась. Я даже обрадовалась, что с моей помощью мир станет немного чище. Я никогда не сомневалась в себе… – Козетта почувствовала, что в лёгких кончился воздух. Она забывала дышать.

Глоток воздуха был холодным и пьянящим. Козетта даже засмеялась от необыкновенного ощущения полноты жизни, абсолютной полноты. Сора посмотрела на неё с удивлением.

– Ты чего?

– Да так, – Козетта сбросила плед, ей вдруг стало жарко, – расскажешь про Хину? Как ты её убила.

Лицо Соры сделалось глубоко печальным. Ей было трудно говорить на эту тему, но Козетте почему-то казалось, что сегодня у них не должно остаться тайн друг от друга.

– Она заразилась от меня оспой и умерла, – тихо, сквозь зубы сказала Сора. – Я выжила, а она нет…

Козетта разочарованно захлопала глазами.

– И всего-то? Ну, это не считается…

– Нет, считается! – возразила Сора. – Я хотела, чтобы она умерла. Я надеялась, что она умрёт. Это было моё самое главное желание. Пусть лучше я буду жить без неё, чем она без меня…

Сора замолчала. Козетта глубоко задумалась. Ей хотелось расспросить поподробнее, но при этом не касаться слишком личных тем. Возможно, есть вещи, о которых действительно лучше никому не рассказывать.

– Ты извини, но я не верю в магию, – Козетта мягко коснулась своей рукой холодной и влажной руки Соры, – не могла твоя подруга умереть оттого, что ты желаешь ей смерти. И вообще мне кажется, что на самом деле ты ничего подобного не хотела. Иначе не переживала бы так сейчас… Вот я, когда зарезала своего отчима, была довольная-предовольная!